Как Иван-комбайнер людям помогал.

В одном селе жил Иван-комбайнер. Давно уже не осталось в колхозе техники, что растащили, что продали, а что само заржавело. Только все по старой памяти его Комбайнером звали, проще так и понятнее. Так и говорили: «Как там Иван-Комбайнер поживает, что-то давно его не видно, не помер ли?» Нет, не помер, хотя и не жил уже несколько лет.

    Все потому, что нет на селе никакой перспективы. Негде денег заработать да и потратить их негде. С одной стороны, все плохо: колхоз развалился, молодежь в город подалась, загибается село, как есть. С другой стороны, зависти нет – все живут одинаково… плохо. Тут и обозлиться можно. Да некогда; мужики все время пьяные. Слава богу, гонят в каждой избе с утра до ночи. Самогонки залейся.

    Вот как-то во вторник очнулся Иван-Комбайнер от пятницы, попил воды колодезной и решил покончить с пьянством своим беспробудным. А размышлял он так: «Я ведь не старый еще, должна же и от меня польза какая-то исходить. Ведь есть люди, которые еще хуже, чем я живут». И решил он пойти людям помогать. Денег у него давно уже не было. Поэтому решил он пешком идти к трассе, через лес, а там на попутках добраться туда, где надо людям помочь.

    Вот идет он лесом, смотрит, Баба Яга возле ступы с крестовой отверткой суетится. Поломалось там чего-то.

 -Здорово, служивый - обрадовалась БЯ.

- Здорово, Бабуля, только я давно дембельнулся - угрюмо ответил Иван.

- Это я сразу по лицу заметила. Чего по лесу горе мыкаешь? Куда путь держишь?

- Иду в отсталые районы людям помогать.

- Вот молодец, дело нужное. Помоги сначала мне со ступой, а я тебя доставлю, куда скажешь.

На том и порешили. Починил Иван ступу, залез вместе с Бабой Ягой и понесла она его через поля, леса и реки. Замелькала перед глазами бескрайними просторами Матушка-Русь. Сколько летели неизвестно, только на одном повороте БЯ слишком большой крен заложила и выскользнул Иван из ступы как мешок с д… добродетелями. Грохнулся оземь и потерял сознание.

        Сколько лежал, не помнит, может час, может день. Очнулся, голова трещит, ноги ватные. Сделал несколько шагов и обмер. Перед ним строение свиду напоминает коровник в их колхозе, только уж больно ухоженное какое-то. Присмотрелся и глазам не поверил -  за забором новеньким коровы ходят. Много…

 Все! Убился! Насмерть! Согнулся Иван не вдохнуть, не выдохнуть не может. Застыл в нем воздух, застыл как есть. Плывет все, нереальным кажется, как это в коровнике коровы стоят. У них  в колхозе уже и стен кирпичных не осталось, весь шифер с крыши поснимали, а всех оставшихся коров под нож пустили, а здесь коровы сытые, вымя у них необъятное и, главное, много-то их как. Кое-как отдышался Иван, стал вольер дощатый обходить, смотрит, а рядом телята молоденькие в отдельном загоне на слабеньких ножках ковыляют, маленькие совсем. Протянул Иван к ним руки, один теленок подошел, стал своим теплым языком ему руки лизать. Заплакал Иван, так как окончательно решил, что помер. Ладно коровы, но чтобы вот так телята паслись. Он такое последний раз в детстве видел, когда матери на ферме помогал. Упал он в траву лицом, глаза закрыл.

      Вдруг слышит речь заграничную. «Немцы!» - мелькнуло в голове у Ивана. У нас ведь как, раз незнакомая речь, значит немцы. «А, захватили наш колхоз, навели здесь буржуйский строй.» Поднялся Иван на одно колено, стал рядом в траве шарить-искать, чем супостатов гнать. Ничего найти не может. Хоть бы думает вилы там какие-нибудь или прут, ну совсем ничего нет. Вот у нас в колхозе всегда что-нибудь да валяется, а здесь беда просто.

     Смотрит, две фигуры в темном к нему направляются. «Гитлер капут!» - заорал Иван дурниной и бросился с кулаками на врагов. Перехватили его сильные руки, оторвали от земли и в воздухе подвесили.

- Ты что, полоумный? – прозвучал вполне русский голос. - С дуба рухнул?

- Нет, со ступы.

- Да, случай непростой – произнес человек, все еще удерживающий Ивана в положении гладильной доски.

- Слышишь, закрыта у нас поликлиника в районе на ремонт, - заорал он Ивану в ухо, - нельзя сейчас ниоткуда падать. Понял?

- Понял – ответил Иван, хотя толком ничего не понял.

            Слово за слово, выяснилось, что двое подошедших – это местный председатель и главный агроном с ним. А речь заграничная специалистам принадлежит, корейцам, они оборудование доильное привезли новое, вот и настраивают. Теперь коровы даже замечать перестанут, что их доят. Будет у них ощущение, что кто-то рукой заботливой их тихонько по вымени гладит. Технология заграничная, одно слово.

- А ты здесь зачем? - спросили они Ивана неожиданно.

- Я… Иван замялся… на заработки хотел. Возьмете?

- А что делать умеешь? - Серьезно спросил пред.

- Комбайнер я.

- Что ты говоришь. Вот это удача. А мы как раз ищем. Комбайн один на приколе стоит, новый.

- Да ладно заливать-то, как-то вдруг озлобился Иван. Ну коровник ладно, видел. Не верится все еще, но видел. Но чтобы комбайн, да новый, чего косить-то собираетесь, отцы? Осот уродился особенно или татарник? Иван гулко и надолго заржал.

- Пред и агроном озабоченно переглянулись, но поскольку поликлиника закрыта, а Ивану видать нехорошо, решили не обижать гостя и помочь, чем в их силах.

Сначала показали ему новенький комбайн. Не верил он сначала, думал, что муляж. А когда поверил, залез в него, закрылся и два часа молчал. Вылез после бледный, но глаза живые.

- Покажите поле, волшебники!

- Отвели его чародеи к полю. Снял Иван шапку, хоть и  без шапки был. Открылась перед ним картина забытая – поле бескрайнее куда хватает глаз золотом колосится, будто конь волшебный из пут вырвался и гривой буйной все поле устелил. Колышется поле, так и манит упасть лицом в него.

- Поспел хлебушек, - умилился Иван. Глянул на преда, тот головой кивнул, давай, мол, действуй. Прыгнул Иван как кошка в комбайн, завел. Тронулся, а в груди щекочет чувство давнее, то ли радость, то ли счастье, то ли все вместе разом. Камаз подошел бортовой, бока под зерно подставил. И хлынуло оно потоком безудержным, радостным, опьяняющим. До поздней ночи Иван работал, не зная устали, вышел из кабины когда стемнело уже. Довольный, чумазый, одно слово, счастливый человек. Пред его домой пригласил, с женой познакомил. Выпили, конечно, куда без этого… молока парного, пышками свежими с медком закусили. Сказка просто.

    А наутро поблагодарил Иван хозяев за прием радушный и стал в обратный путь собираться. Дали ему в дорогу гостинцев всяких, воды. Вошел он в лес. Глядь, опять Б Яга со ступой ковыряется.

- Здорово, дембель – вскрикнула радостно Яга,

- Здорово, бабуля. Только я вроде как опять на службе.

- Тогда давай-ка, служивый, помогай мне со ступой да летим домой. Подремонтировали и полетели. Летит Иван и думает: вот ведь как чудно жизнь устроена. Пошел людям помогать, а получилось, что люди мне помогли. Только никак не пойму, от чего такая разница в житье. У нас такая трясина и у них через лес, буквально, такая жизнь. На этом вопросе и приземлились.

               Первым делом пошел Иван к председателю. Начал ему рассказывать в красках, а председатель куда-то поверх его головы смотрит. А дело в том, что некогда председателю вот так  с Иваном болтать. Дом ему надо строить, дочь в этом году в институт поступать пора, а тут еще уборка на носу. Ни техники, ни топлива. Надеялись, что не взойдет. Хрен там, как назло уродилась пшеница, колосья стопудовые почти на земле лежат. Вот и болит голова у председателя, как собрать и сберечь-сохранить зерно в целости… от государства. Да и от деревенских своих. Одичали они, как коршуны на зерно наливающееся посматривают. Надеются свое личное благо выше блага председателева вознести. А у председателя, дочь, ну вы помните, поступает, дом, жена, дел важных целый мешок. Вот и некогда ему попусту со всякими Иванами болтать.

            Он по весне, отдать ему должное, ездил-таки в центр к главе, попросить с топливом в уборочную помочь. Шесть часов просидел в приемной, нету главы. Видно, все по полям непаханым, с инспекцией мотается. Планирует, сколько в следующем году можно еще не вспахать. Не зря область уже который год по непаханности и незасеянности первые места по России берет. Да и важна очень эта информация. Передается она в аналитический центр при главе, там она обрабатывается, систематизируется и передается в свою очередь в Москву, астрологам. А те уже и прогноз делают, когда конец света наступит.

            Ну так вот, сидит председатель у главы скучает, уже секретаршу устал рассматривать, проголодался, аж в животе урчит. Вдруг глава вошел. Поздоровался с ним председатель, а тот и не заметил. Поверх него посмотрел куда-то вдаль и в кабинет. Некогда ему со всякими председателями болтать. Доклад ему подготовить нужно о мероприятиях по противодействию посевной, конференция скоро. Да и сын у него, в Англии насморк где-то подхватил пониже пояса, жена не может вспомнить, куда акции засунула вчера в ссоре. Проблемы одни. Ну так вот, вошел глава в кабинет. И сразу такая деятельность закипела. Секретарша, то чай, то кофе, то минералку ему на подносе заносит. Да, думает председатель, какая жажда страшная у главы открылась, от работы все. Не стал он его больше от дел отвлекать. Пошел, через дорогу  в кафе, накидался там как следует и домой поехал. А как приехал домой, еще добавил. Ведь очень сложно не работать, когда и вышестоящие не работают. Стресс сплошной.

           А Иван пить совсем бросил, женился, хозяйство завел. Стал жить поживать да добра наживать.