Страшный сон

Раньше чиновник Му-ков спал хорошо. Раньше он был простым человеком и спал очень хорошо. У него ничего не было, кроме жены здесь и тещи в Твери. Каждый вечер он ложился головой на север к холодильнику, боком на восток к жене, а ж…. к Твери. И так спал. И в целом эта география его устраивала. И не смотря на то, что холодильник гудел, жена храпела, а чей-то пронзительный взгляд сверлил ТАМ, эта поза во сне обеспечивала ему полноценный отдых. И можно даже сказать, что товарищ Му-ков каждое утро вставал счастливым.

Иногда теща гостила у них,  и он, верный традициям, всегда спал к ней ж…, даже если она спала с женой или в коридоре у холодильника. Поскольку тещина дочь была дура круглая, теща по приезду пробовала баловать зятя гороховым супом с копченостями, но после серии бескомпромиссных ночных расстрелов, бросила эту кулинарию к чертям собачьим. И можно даже сказать, что и теща была счастлива, ведь дочку замуж чудом удалось втолкнуть и зять весь вдоль и поперек положительный: не пьет, не курит, нигде не работает. Клад!

Но это все было раньше. А потом Му-ков перестал быть обычным человеком и стал чиновником. На хорошей должности с большими возможностями. И как-то быстро-быстро разбогател. Потом, спасаясь от зависти соседей, переехал в большой особняк. Скоро и в Европе прикупил теремок.  Теща продала свою двушку в Твери и к зятю на третий этаж заехала, чтобы поближе быть к золотому дождю. Вскоре изменилась поза Му-ова во сне. Стал он спать головой и ногами на запад, обеими руками сжимая жену, тещу, холодильник, собаку, сейф. А  ко всему остальному народу – жопой! На работе очень скоро стал он плохо видеть и слышать, особенно простых людей. Что уж говорить про сон. Стали мучить его кошмары.
Кошмар первый. Собрался Му-ков в Европу улететь с концами. Семья его чуть раньше и уже там. Приезжает Му-ков в аэропорт. Проходит таможенный контроль. Его раздевают догола, обыскивают. Дают разрешение одеться, но тут выясняется, что позвонили откуда-то, и работники службы безопасности приглашают его в отдельную комнату. Там ему объясняют, что возникли какие-то проблемы с вылетом из-за его профессиональной бездеятельности, просят до выяснения не волноваться, но одежду не отдают, предлагают пока кофе, наручники, горячие бутерброды. От всего этого М-ков уже собирается наделать в штаны, но у него их нет, и он просит брюки у охранника. После отказа М-ков вдруг бросается к двери и, выскочив из комнаты, бежит нагишом через здание аэропорта. Затем выскакивает на взлетную полосу. Навстречу взлетающий самолет. Рев рвется в уши, щеки реют по ветру. Бежит, падает и снова бежит. Хватается за колесо. Повисает как последнее…Самолет отрывается от земли… Еще миг и он свободен…От всего, от обязательств, от обещаний, от совести… Еще миг…Но тут происходит аварийное снижение вследствие нахождения полуголого придурка на колесе. Усталого Му-кова берут под руки бодрые работники аэропорта, проводят внутрь и вежливо предлагают горячие бутерброды, кофе, наручники…

Кошмар второй. Забился как-то раз у Му-кова фонтан, да нет, не подавился он, фонтан, говорю, у него забился на даче. А он, значит, один был, а конец лета, холод жуть. Хрен знает, почему забился, может листья прислуга вовремя не собрала, с деревьев, может просто судьба. Ну, он вантуз взял, халат скинул и в одних трусах в фонтан полез. Хотя зачем в фонтане вантуз до сих пор не выяснили, но, видимо, помогает. Да, а перед этим он камин в доме разжег, чтобы согреться потом скоро, но вытяжка закрыта оказалась кем-то. Короче, залез Му-ков в фонтан, а вода пи… ну пи… какая холодная, конец августа. Не дай бог, думает Му-ков, простатит здесь поймать. Ну начал, значит, он движения всякие совершать очистительного характера, вантузом. А за забором в это время челядь стала собираться, агрессивная. Кое-кто даже с кольями, а может с черенками от лопат, ну не суть. Помогать пришли? Как бы ни так. Пришли, понимаешь, поинтересоваться, откуда у господина Му-кова такой фонтан, за которым его трехэтажный дворец не видно. Ишь, суки, чего удумали, интересоваться. Кто про пособия какие-то что-то мямлит, кто про экономику, кто за образование треплется.

Какая на хер экономика, у Му-кова фонтан забился!

Ну сволочи, ну тунеядцы. Только и могут, что языками чесать… Ну прямо как у нас в Ду…ой, что это я, спохватился в мыслях Му-ков.

    Тут на джипе другой чиновник проехал, остановился, из машины, правда, не вышел, стекло опустил, чтобы язык пролазил и стал М-кова защищать. А почему из машины не вышел, август же, неохота поди по голове колом-то получить. И сказал челяди подъехавший, что зря, мол, вы тут несправедливо орете, никакой М-ков не взяточник, тут он закашлялся, не взяточник, а правдоборец и трудоголик…Бабы, кои из челяди, сразу рифму жизненную придумали, ох и остра на язык челядь русская. А защитник не унимается все. Видите, говорит, господин М-ков даже воды горячей в дому не имеет, в фонтане купаться вынужден, ему же завтра на работу, не будет же он на всю Ду…, пардон, вонять. Да и избу по-черному топит, вишь дым какой из двери валит. А вы орете, на какие да откуда? Да с чего вы взяли, что на ваши?  Не, ну может когда-то они и были…так сказать, а теперь-то какие они ваши?

    А Му-ков уже озяб совсем и трусы еще где-то в фонтане посеял. Не может вылезти, не хочет, чтобы его личное становилось достоянием общественности, не хочет выносить сор из трусов…из избы…ну, не суть. Скромняга! А челядь наоралась, наплакалась и домой пошла. Один только мужик остался, одноглазый какой-то, с наколками вкруг и с колом. Неприятный тип. Посмотрел М-ков на него, и стало ему неприятно.

Скоро конец сна.

А что, действительно, подумал мужик, действовать надо, чего болтать. Коли у чиновника, можно сказать, у человека, фонтан забился, надо его спасать, фонтан, в смысле. Вздохнул мужик, взял в правую руку кол покрепче, а в левую что-то и к фонтану пошел. Сначала М-ков испугался, думал, что нож, но потом присмотрелся, нет - тюбик какой-то большой. Обрадовался.

А на тюбике надпись:

ВА-ЗЕ-ЛИН! Занавес!

Кошмар третий.

Разболелся как-то у Му-кова язык, опух, рот не закрывается. Он в поликлинику по месту жительства. Но поздновато пришел, часов в семь утра, талоны уже кончились. Остался только один, к хирургу. Ну ладно, думает Му-ков, хирург тоже врач, только сильный, зайду-проконсультируюсь. Вошел, а хирург, здоровенный такой дядька, весь в белом почему-то, спросил так с прищуром:

- Кем работаете?

- Слуга народа – вздохнул Му-ков,

- А, проходите, садитесь, открывайте рот.

- А откуда вы узнали?

- Да у вас, у чиновников язык – самое слабое место в организме. Быстрее всего выходит из строя. У вас же вся работа только на словах. Вот он и воспаляется.

- А это лечится? – обеспокоился Му-ков.

- Ну, конечно – успокоил хирург, - есть верное средство.

Хирург открыл шкаф, достал оттуда толстую бечевку и привязал Му-кова к креслу, затем сделал так, чтобы тот рот закрыть не мог и загремел инструментами, какими-то. Вдруг в лицо Му-кова ударил резкий свет и раздался голос хирурга, но какой-то более звучный и сильный.

- Дабы не давал ты впредь пустых обещаний да не обманывал людей, избавлю тебя от хвори…

Последнее, что увидел Му-ков перед пробуждением в полнейшей сырости, был скальпель… Циничный хромированный скальпель.

Кошмар четвертый.

Поменял как-то Му-ков окно в спальне своего особняка. Пластиковое на красного дерева. Не самое модное сейчас, но тем не менее. Дело в том, что пластиковые окна не слишком экологичны, а красного дерева отнюдь. И тут вечером, когда спать пора пришла, стал он створку закрывать тихо, чтобы птицы его ночью не слушали. И тут обнаружилась такая засада, створка-то не закрывается. Сколько Му-ков не пыжился, все было напрасно. Плюнул М-ков и спать пошел. На следующий день еще до работы, то есть в обед, нагрянул он в фирму оконную – всего ихнего директора слюной забрызгал…

Приехал домой, а там уже новая рама. Золотая. Подороже несколько, чем предыдущая, но в уходе проще. А стекло, естественно, пуленепробиваемое. Так, на всякий случай. А то еще какой-нибудь неблагонадежный отчается, залезет на дерево с ружьем и отстрелит Му-кову его нравственный стержень.

Ну вот, пришла пора идти на бок. М-ков довольный подошел к раме и потянулся закрыть. Накоси-выкуси…не закрывается, не дает что-то, хоть тресни. М-ков уже и напильником его прошелся, и бархоткой, как не закрывалось так и не закрывается.

Наутро, часа в три дня, рассерженный М-ков ворвался в офис оконной конторы, довел главбуха до валидола, кричал, что пойдет еще дальше…

Вечером приехал, любо-дорого глянуть, рама платиновая, красота неописучая. Стали ко сну готовиться, Му-ков подошел к окну, взялся за ручку и… то да потому! Разозлился Му-ков ни на шутку и вынес окно прочь в полисад, пинком что ли. И стало ему легче и свежее. Сразу трель птичья в дом ворвалась. Хорошо стало. Какая-то крупная птица поудобнее устраивалась в ветвях. Устроилась и спросила хрипло: Ты что ли Му-ков будешь или просто похож? М-ков очень обрадовался, что его не только каждая собака в Ду…, ну то есть на работе, знает, но даже и ночные птицы. Да, пояснил, М-ков, мое внешнее сходство с тем, про кого вы спросили, неслучайно, потому что он и есть я. Тут птица чем-то щелкнула сухо так, дважды, может клювик об ствол чистила, а может курки на стволах взводила…И вдруг, бац! Успел М-ков заметить, но не успел закрыть…

Вскочил М-ков на постели, мокрый весь, и простыня тоже…Да, забыл вам сказать, ему все четыре кошмара друг за другом снились и каждую ночь. А у последнего простая разгадка очень – чтобы окно ночью от ветра не хлопало, Жена Му-кова, госпожа с той же аристократической фамилией, с вечера между рамой и фрамугой пачку денег клала, тысячных что ли…Темно там было, может и пяти… Как говорится, что нашла…